Как многие профессионалы моды, она испытывает наслаждение от этой "игры на опережение". Ее работа и ее страсть – открывать новые имена и новую моду, выискивая, как драгоценные камни, никому пока еще не известных дизайнеров, которые будут создавать облик нового тысячелетия. Алена Исаева – редактор отдела моды американского журнала Harper's Bazaar. Ее отношения с модой начались давным-давно – в доперестроечные времена – с кучи книг в детской по истории костюма, которые девочка очень любила и разглядывала до бесконечности. Самыми лучшими были немецкие и чешские книги, а советские почему-то все очень плохие. Тогда Алена решила, что когда станет большой, то обязательно напишет самую лучшую историю костюма. Позднее из двух пристрастий – делать моду и анализировать ее процессы – победило последнее и молодого модельера, с красным дипломом окончившего текстильный институт, приглашают в Дом моделей на Кузнецкий мост для того, чтобы писать о моде.
З.Э.: Вы давно пишете о моде – эдаком эфемерном понятии. Вы уже можете сказать себе: “Я знаю, что такое мода?”
А.И.: Мне кажется, мода – это абсолютное соответствие духу времени, который меняется очень быстро. (Самое главное суметь его уловить.) Вот почему по пальцам можно посчитать тех, кто делает моду. В Европе очень популярно само понятие духа времени. Если читать французские, английские и американские статьи, то там эта фраза звучит постоянно. Потому что в моде самое главное уловить то, что витает в воздухе. И чем быстрее и точнее ты это сделаешь, тем будет моднее то, что ты сотворишь. Дух времени - это то, из чего складывается наша жизнь: политика, климат, кино, искусство – все, что происходит с нами и из чего образуется настроение, которое все время меняется. Самая большая хитрость – современность. Писатель должен быть современным, художник должен быть современным, и, что самое интересное, – любой художник, когда ему удается быть современным, остается навсегда. Можно писать стихи в стиле Пушкина или в стиле Пастернака, но ты никогда не будешь великим поэтом. Потому что такие стихи нужно было писать тогда. И это во всем так – если сейчас написать картину эпохи Возрождения – она будет лежать где-то на чердаке. Традиционно считается, что коллекции делают весна-лето, осень-зима, но на самом деле модельеры знают, что все меняется намного быстрее. Например, в начале нынешней зимы все говорили про толстые свитера очень грубой "деревенской" вязки. И когда зима еще только-только началась, уже стало понятно, что на самом-то деле они вышли из моды. В моде уже тонкое, цветное, мохер.
З.Э.: Чем "пахнет" в воздухе сегодня?
А.И.: Ну, во-первых, всем уже понятно, что общемировая усталость от депрессивности влияет на трансформацию серых тонов в яркие и красочные оттенки. Серый мы носили почти 3 сезона, а до этого еще долго носили черный. Всем надоело быть сдержанными минималистами, хочется больше оптимизма, света, мягкости.
Но мне кажется, что веселое настроение подразумевает некий цинизм, хотя еще не знаю, как он проявится в одежде. И вообще в конце века не осталось ни одной ценности, которая бы не подверглась сомнению. Я думаю, мы давно уже перестали верить в абсолютные ценности. Может, это временно.
З.Э.: В основном вы пишете о молодых дизайнерах. Почему?
А.И.: Меня интересуют новые имена, новые лица, как они работают, что ими движет, как они понимают моду. Я стараюсь находить интересных новых людей в области моды. Как правило, тех, кто работает в прет-а-порте. Существует очень много модельеров маргинальных, андеграундных. Они делают интересные вещи, но для клубов, так, потусоваться, для веселья. Мне они меньше интересны. Потому что мода – это все-таки творческая личность + индустрия. Как в пословице: плох тот солдат, который не хочет стать генералом. Дизайнер должен стремиться, чтобы его вещи носили, а не рассматривали как фантазию на тему платья.
З.Э.: Когда видите коллекцию молодого дизайнера, вы уже можете сказать, будет ли это модно и будут ли это носить?
А.И.: На показах меня, прежде всего, интересуют два аспекта: во-первых, идеи, во-вторых, качество. Интересно видеть то, что человек сам придумал. А вот определить, насколько это будет модно…Тут включается чутье, такая вещь, как нюх. Ведь экспертов в моде – единицы, они известны по именам – люди, которые могут подсказать модельеру, будет у него успех или нет. Когда несколько лет назад я впервые увидела Чапурина, то была в диком восторге. На показе кричала от радости. И потом он действительно хорошо пошел. Но сейчас мне меньше нравится то, что он делает. Как бывают артисты одной роли, так и модельеры – одной коллекции: он воплотил идею, и она попала в струю. Но мода проходит, а модельер не меняется, он поклоняется своей возлюбленной идее и только ее может делать. Так он и живет от популярности до популярности, как произошло с семьей Миссони, например. Когда-то в 80-е были безумно модные все эти вязки разноцветные, крашеная нитка де-граде. Потом мода прошла и про Миссони все забыли. Потом вернулась мода на 70-е и Миссони опять оказался в моде. А они не меняются, просто делают, что им нравится, и все. А есть такие художники, как Лагерфельд, например. Он вроде ничего особенного, поразительного и не делает, но его коллекции все время на полшага впереди. Пока все увлеклись какой-то идеей, смотришь, – а он уже сделал что-то еще. "Прада", честно говоря, не очень, я ее люблю, но она тоже такими качествами обладает, умеет не оглядываться на окружающих, делать все по-своему, а потом убеждать всех, что это хорошо.
З.Э.: Творчество каких дизайнеров вы предпочитаете?
А.И.: Если честно, то у меня, наверно, пока еще нет в гардеробе тех вещей, которые я предпочитаю. Я очень люблю бельгийцев: Demeulemeester, Dris Van Noten. Вообще, люблю европейскую одежду. Я не имею в виду французскую. Французы, мне кажется, сами от себя немножко устали. У них такая глубокая традиция, что им трудно ее отбросить. А вот у бельгийцев очень культурные европейские вещи, с бесконечными ассоциациями – то находишь исторический костюм, то 40-е годы, то что-то вообще очень древнее и при этом они умеют делать абсолютно современные вещи. Японцев люблю, но мне кажется для того, чтобы носить их вещи, нужен особенный характер. Нельзя одеваться с ног до головы в Comme des Garcons , это будет тяжело. Из российских – от Вики Андреяновой у меня костюм, от Лены Супрун – юбка плиссированная из коллекции. Я вообще думаю, что у нас с модой дело наконец-то сдвинулось. Прошло время, когда мы без всякой информации варились в собственном соку, пришивали цветочки.
Теперь современные российские дизайнеры так боятся повторить что-либо подобное, что ударились в другую крайность, из которой никак не могут выйти. Все делают вроде и хорошо, но уж очень скромно. Наши дизайнеры немного боятся делать нарядные вещи – боятся показаться старомодными и нарочно избегают всякой декоративности, поэтому и стали серенькими и скромненькими, хотя теперь можно ездить по странам, смотреть, покупать модные ткани. Я помню, где-то в году 80-м Зайцев сделал коллекцию из отечественного ацетатного шелка и долго всех убеждал, что из наших неказистых тканей хороший художник сделает отличную коллекцию. Но все равно это выглядело жалко, потому что плохая ткань себя плохо ведет. Вот в прошлом году он уже заказал для коллекции хорошие итальянские ткани. И сказал: "Я понял, что только из качественных материалов можно сделать хорошие вещи". Ткани нам доступны, единственное, чего нам не хватает, – это индустрии,. механизма, который существует на Западе: производство, пресса, недели прет-а-порте – процесс, в котором дизайнеры могут вариться. Нужно еще, чтобы и магазины покупали одежду наших модельеров. А пока у французов большой интерес открыть русский бутик в Париже.
З.Э.: О ком из украинских дизайнеров вы слышали?
А.И.: Лилия Пустовит, больше никого пока не знаю. Вот, кстати, о магазинах – в "Депо", например, коллекция Лили и продается, и мне она нравится. Очень тонкие, хорошие вещи и созданы, как очень редко бывает, с уважением к человеку, который их будет носить.
З.Э.: Вы уже решили для себя писать о моде всю жизнь?
А.И.: Наверно, да. Отдаю себя на алтарь моды.
З.Э.: Вы думаете, это стоит того? В чем ценность моды, смысл?
А.И.: Вы знаете, на самом деле, я периодически себе говорю: "Алена, ты понимаешь, что ты занимаешься химерами – сегодня это есть, а завтра этого нет? И на самом деле, далеко не всем это нужно и интересно. Только определенная, небольшая прослойка людей следит за модой". Я отдаю себе отчет, но, с другой стороны, понимаю, что делаю то, что у меня хорошо получается.
Бог почему-то хочет, чтобы я это делала. Главная мудрость китайской "Книги перемен" в том, что жизнь – не самоцель, а смысл ее – уметь соответствовать, делать в нужный момент то, что нужно делать в нужный момент. Попасть в волну – тогда все удается. Это ведь и о моде – суметь поймать волну.
З.Э.: Как работа влияет на вашу жизнь?
А.И.: Ужасно влияет. Меня выгонят скоро из дома. Я в 23.00 каждый день прихожу домой – или съемки, или презентации, или что-то писать надо. Последний раз до 8 утра снимали. Я сейчас в основном съемками занимаюсь, работаю как стилист, постановщик. Пишу меньше. Вообще, работа занимает больше, чем полжизни, домой прихожу только переночевать. И все-таки положительное влияние все-таки есть:
мой друг вдруг повыучивал все имена и стал разбираться в моде. Раньше его это совершенно не интересовало. А теперь: "Ну, как там твой Гуччи"?
З.Э.: Но вы планируете когда-нибудь семью, детей?
А.И.: Да, придется ради этого жертвовать… Но пока обедать вовремя не получается…
З.Э.: Какой, на ваш взгляд, будет мода нового века?
А.И.: Очень смешная история была, связанная с этой темой. Мы с моим другом писателем придумывали фантастический рассказ для журнала. И я пошутила, что в следующем веке все будут ходить в трусах, никакой верхней одежды не будет, потому что одежду люди придумывают из-за холодного климата. А так придумают приборчик - ты его подключаешь и у тебя вокруг тела создаеться микроклимат, который обогревает и можно не одеваться. А после этого мы получаем журнал "W" ("Дабл'ю") в котором разные модельеры тоже говорят о том, что будет модно в 21 веке. Лагерфельд говорит: "Будет модно бикини, потому что будет такая мазь, которой намазываешься и тебе тепло". Ну, то есть мы с ним практически друг друга поняли. Это как бы такая футурология из области фантастики. Но на самом деле, я думаю, будут две тенденции - с одной стороны, новые материалы и технологии, которые сделают одежду легче и тоньше (она будет греть все равно). А с другой стороны - остается тоска по рукотворному, обладающему своеобразной аурой, которую ничем не заменить. Эти две тенденции будут связаны или появляться по очереди.
З.Э.: На улице вы обращаете внимание на то, как одет человек? И меняется ли ваше отношение к нему, если он одет плохо?
А.И.: Конечно, я очень внимательно смотрю на людей, их одежду. И дело не в том, что я работаю в журнале. А работаю я в журнале, модой занимаюсь именно потому, что когда что-то не так – у меня какая-то чесотка начинается. Мне хочется сразу все исправить, переодеть. Думаю: вот надо бы ей не эти сапоги, надо бы ей поменять, и было б тогда все хорошо, и мучаюсь, зачем же она их надела. Можно не гнаться за модой, но за своим стилем следить надо обязательно. Потому что это не "мое личное дело – как хочу, так одеваюсь", а мне кажется - раз ты уже ходишь по улицам, то не должен оскорблять эстетические чувства окружающих.
| UP |
